Горел завод. Не весь, конечно, а два цеха, 26 и 27. Цеха это не простые, а секретные. При входе человек сдает свой пропуск и получает другой, который сдает у следующей двери и т.д. Непонятно, как при такой системе люди еще находили время какую-никакую работу выполнять.

Когда цеха загорелись, а загорелись они от внезапно оставленного окурка в раздевалке, огонь от которого быстро перекинулся на покрытую битумом крышу (от нее и черный дым), то приехал чуть не полк гебистов, окружили цех и никого не пускали ни тушить, ни смотреть.

В этих двух цехах изготовляли крупные газовые турбины. Две такие турбины были уже почти готовы к отправке в Севастополь, где стоял на приколе, ждал эти турбины, крупный советский военный корабль, как шептали на заводе – авианосец, как будто у СССР были какие-то авианосцы. Я не в курсе. Если вы скажете, что были, ну значит, так оно и есть. Вот этот-то авианосец и остался на приколе до неизвестно какого времени.

На следующий день турецкие войска высадились на Кипре.

Нам-то, казалось бы, какое до всего этого дело? А вот какое. Рабочие, которые в советское время были дефицитом, чем-то вроде программистов в Силиконовой долине в конце прошлого века, тут же ломанулись за лучшей в смысле зарплаты долей на соседние предприятия. И вот тут-то вмешивается всемогущая Партия. Товарищ Романов направляет в помощь экономике завода порядочное количество квартир из княжеского спецфонда. Хороших квартир, трехкомнатных. В эти квартиры переезжают видные передовые рабочие, члены парткомов, начальство – из своих скромных двухкомнатных квартир. В их скромные двухкомнатные квартиры переезжают многодетные семьи ветеранов завода, достойные рабочие, даже некоторые заслуженные инженеры. В их освободившиеся однокомнатные квартирки переезжают рабочие с уже подросшими детьми, матери-одиночки, вообще, кто в очереди стоял. В освободившиеся комнаты в коммуналках едут жильцы общежитий, молодые специалисты, вообще всякая шушера.

Да… только я ничего этого не знал. Да и движется это все очень медленно, как гренландский ледник. Следующей зимой я, не имея родного угла, ломанулся в Коми АССР, в Сыктывкар и Ухту, искать себе работу с жильем. Одну нашел в Ухте и две – в Сыктывкаре. И уже размышлял, которую выбрать. И написал заявление на имя. С просьбой уволить в связи с отсутствием жилья. Приношу я это заявление заму по кадрам, а он мне говорит: «у нас нет жилья.» А я говорю: «а я знаю.» Подумаем, - говорит, и я, еще не наученный, как увольняются, ухожу. На следующий день токо это я прихожу на работу, сучка Рублева подлетает – «ты где болтаешься, беги в отдел кадров, тебе жилье дали». Ну я не больно-то верю в такие приколы, но сходи. Дали. Ну фиг ли ж, удобно, и ехать никуда не надо. Переехали мы с Суворовского, где жили в одной квартире с сумасшедшей женщиной, на улицу Бабушкина.

А кипрский народ так до сих пор и мучается под турецким игом, между прочим, так что мое нехитрое это счастье построено на несчастьи братьев-православных…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12