22-24 декабря

Vladimir Patryshev
vpatryshev@yahoo.com

1 2 3 4

22

Мы открыли хитрый финт, хорошо известный всем путешествующим - вставать рано, выезжать в семь, и останавливаться, когда стемнеет. Вот мы и выехали в семь часов; проехали 250 миль, заправились в Бейкерсфилде и проехали еще 250 миль на юг, остановившись в Needles, CA. Это на юге, близко к Аризоне.

В этих краях Калифорния выглядит как типичная Невада – пустыня, пылающий в синем небе розовый закат, прямая дорога до горизонта, редкие шаланды, иногда, правда, сбивающиеся в стаю, а чаще мчащиеся поодиночке. На одну такую мы обратили внимание – красного цвета; сзади что-то много написано про Иисуса – то ли Иисус гонится за водилой, то ли водила за Иисусом. Я из любопытства висел у него на заднице, пытаясь прочитать, потом надоело – и обогнал. Ушел уже далеко, когда тому надоело ехать медленно; он разогнался всяко выше 75, при которых уже как бы положено штрафовать, и плавно пропилил мимо нас, бибикая. Никого и на дороге-то больше не было. На подъеме я его обогнал, и бибикнул. Я придерживаюсь дисциплинки – если в Калифорнии ограничение 65, так выше 74.5 я и не еду ни за что. На спуске он меня обогнал, бибикая. И так мы и коротали время, пока наши пути не разошлись.

23

На следующий день заправились (а в тех глухих местах вдоль дороги стоят нефтяные качалки, и бензин стоит около доллара за галлон) и проехали еще 200 миль. По Аризоне быстрее – здесь ограничение 75, значит, можно ехать 84.5. Ну только что если снежок слегка заметает, так приходится учитывать, сбрасывать.

И вот Флагстаф, Аризона. Миленький городок у подножия пика Сан Франциско; известен тем, что здесь всегда идет снег. Каждый, кому на работе я рассказываю, что, мол, стояли во Флагстафе, спрашивает – was it snowing there?

Остановились в Рамаде, по 25 за ночь, с завтраком и HBO. (Для неместных. HBO, Home Box Office – это такой популярный но довольно платный канал; по нему показывают, главное дело, Sex and the City.)

Времени до темноты оставалось порядочно, и, хотя валил снег, мы попробовали выехать на индейские достопримечательности глянуть. Напоминает экскурсию по музеям деревянного зодчества. Вот такой-то домик, вот здесь местные делали то, а здесь они делали это. В пустыне сыплет легкий снежок, холодно с непривычки. Недаром некоторые народы считают декабрь зимним месяцем. Туристов почти никого: двое новозеландцев да мы. Посмотрели на Вупатки, доехали до других двух индейских развалин - Вукаки, потом Ломаки. Индейцы жили в сложенных из песчаника избушках, больше всего напоминающих кавказские башни для кровной мести. Пуэбло стоит на краю небольшого оврага. Врага видно издалека. А в овраге внизу индейцы (индейки?) выращивали кукурузу, перетирали ее каменными терками и ели. Как написано в инструкции к индейскому поселению, мужики воевали, и приносили еду, и строили дом, но все хозяйство, включая дом, принадлежало женщинам.

По слегка заснеженной степи перебежками скачут зайцы. Зайцам, оказывается, тоже холодно - сидит такой под кустиком и перебирает лапками, поджимая то одну, то другую.

Темнеет, и мы едем обратно во Флагстаф; метет снег, снег на дороге, непривычно, стремно. Мимо проносится на дикой скорости автомобиль с номером АНТОН. Царевский, что ли?

24

С утра на улице стоял полный White Christmas, о котором так долго мечтал Ф.Синатра. При этом ярко светит солнышко. Начинаем объезд окрестностей со знаменитого аризонского кратера. Этот аризонский кратер путешественники хвалят за его якобы особую достопримечательность. Кратер является частным владением, и с каждого туриста сдирают десятку за осмотр. Главное в осмотре – магазин сувениров. Я в нем не был, не знаю, продают ли там маленькие кратеры или метеориты, или же ручки для невесомости.

Музей посвящен развитию астронавтики. Под стеклом, на кусочке замши, лежит серебристая ручка – знаменитая насовская антигравитационная ручка, на создание которой было потрачено много денег. Советские космонавты писали карандашом.

Рядом фотографии астронавтов, испытывающих свой ракетный ранец в кратере. Почему надо было ехать именно сюда, не очень понятно; ведь не может быть, чтобы ранец работал только в кратерах. Висит плакат, объясняющий происхождение метеоритов. Метеоритам имеется пять причин: они вываливаются из метеоритного облака, они прилетают из дальнего космоса, они отламываются от Марса, они отламываются от Юпитера (вот эти две последние басни совсем уж бредовые – кто видел метановый или песчаный метеорит? Тунгусы?); пятая причина состоит в том, что неизвестно, откуда вообще взялись эти самые метеориты. Дает, так сказать, шанс для божественного вмешательства.

Рядом картинка, описывающая падение железного метеорита в аризонский кратер. Метеорит летел-летел, попал в атмосферу, загорелся и ударился об землю. Поднялось облако пыли, от которого вымерли динозавры. Выбита яма глубиной 150 метров. Кусочки железа ушли в землю на глубину 3000 футов. Вот это уж позвольте не поверить. К метеориту в атмосфере применяется ускорение, пропорциональное примерно квадрату скорости. А в земле оно должно быть и того сильнее. Даже при постоянном ускорении, если в момент удара скорость была 30 км/сек, то на глубине 1500 метров она должна бы быть 15 км/сек.

Представьте себе предмет, продвигающийся с такой скоростью в породе. Этот предмет просто испарится. На самом деле, все было несколько по-другому. Железные обломки за 200 миллионов лет просто утонули в более легком окружающем грунте. 60 миллионов лет на километр; 60 тысяч на метр, 60 лет на миллиметр - логично?

Вот и сам кратер. Круглая яма диаметром триста метров и глубиной 150.метров. Вниз нельзя, вокруг нельзя. Есть бинокль, в который видать на дне фанерную фигурку, изображаюшую астронавта. Нехилый бизнес.

Обидевшись на это дело, мы поехали в парк Окаменевшего Леса (Petrified Forest).Дорога длинная, сто миль. В окрестностях, в магазине, купили одно каменное полешко и чурбачок небольшой, да и поехали в музей уже с экспонатами.

Мы, как люди леса, среди пустынь и камней чувствуем себя как-то не вполне дома. То ли дело в лесу - любой пень понятен, любое полено и бревно, любой сучок и чурбачок. Так что, увидев валяющиеся чурки, бревна и щепки, я почувствовал себя типа на архангельской лесопилке. Но есть разница. Всем этим бревнам по 220 миллионов лет примерно. Стояли когда-то араукарии, меж араукарий бродили ну скажем игуанодоны; стволы араукарий падали в реку, и их несло, сваливая в кучи и завалы; потом стволы лежали на дне, и зарастали глиной и илом. Вода в глине несет раствор силиката (как там SiO2 растворяется? 0.2%?) Вот этот раствор, в течение этак 60 миллионов лет, замещал в бревнах углерод на кремний. Когда-то после грунт поднялся, верхние осадочные породы смыло, и бревна, уже каменные, оказались опять на поверхности, развалившись на чурки просто под действием гравитации. Не все развалились, в одном месте бревно лежит как каменный мостик. Правда, его подперли на всякий случай.

Самое странное - глядеть на полусгнившее бревно, с корой, с белой сердцевиной - и все это из камня, и все это само случилось. Или - разбросаны щепки, очевидно, что щепки - а каменные.

В этой местности, то ли от однообразия, то ли от разнообразия, у меня какие-то глюки пошли. Вдруг стоит у дороги человек в белой рубашке; подъедешь ближе – дорожный знак. Или – два бурых бронетранспортера, похожи на жаб, с обеих сторон дороги. Подъедешь ближе – ничего и нету. Показалось.

Дальше у дороги указатель, мол, петроглифы. Отъехали в сторону. Скала далеко внизу, под обрывом; только в бинокль или в видеокамеру можно разглядеть фигуры людей, вездесущую эту спираль, Anasazi Spiral, которая означает вовсе не солнышко, как полагают защитники окружающей среды, верующие в мудрость индейцев. Вот еще индейская картинка про природу: Heron and Frog

Следующий парк, Painted Desert. Глины разных цветов, из разных слоев осадочных пород, раскрашивают пустыню в неправильные цвета. На горизонте хорошо виден пик Сан Франциско, до которого 110 миль. Это как бы видеть Лугу из Питера. Вот такой чистый воздух в Аризоне.

На обратном пути голод перешел в стадию острой франкофризомании – желания налопаться френч
фрайзами, т.е. жареной картошкой. Да и бензин кончается. На каком-то глухом перекрестке двух больших дорог заехали на заправку, при которой обнаружился целый комплекс бытового обслуживания: кафе, бургеркинг, магазин индейских сувениров (кожаные сапоги, ковбойские шляпы, пончо, ловушки для снов, серебряные браслеты с бирюзой). Магазин товаров для дальнобойщиков – СВ радио, устрашающие ножи, цепи, аккумуляторы, машинное масло. Два женских туалета и один мужской; десятка два телефонов-автоматов, платный интернет, прачечная, душ, джакузи. Есть еще второй этаж, но туда, как в фильме «От заката до рассвета», вход разрешен только дальнобойщикам. А в магазине для дальнобойщиков, оказывается, еще бесплатно раздают Евангелие Для Водителей. «Новое Международное Издание». Ну это уже полный Воннегут – а что поделаешь, Воннегут, он ведь с жизни списывал, не всё сам выдумывал. Я взял на память экземплярчик евангелия.

Да, но уже вечереет, 24 декабря, канун рождества, а нам еще надо в магазин - и мы газуем обратно во Флагстаф. Находим Сейфуей, где стоит шухер, как в советском винном перед закрытием - "Зина, портвейн больше не выбивай!". Уф, успели! Мы успели! Правда, для нас этот праздник, рождество – как 23 февраля для самурая. Не забирает как-то. Да нам и некогда, спать пора.

Ночью снится индейская песня. Низкие мужские голоса восклицают "Акуи!"; им отвечают женские: "укалём, укалём!". Этот текст повторяется много раз, из чего сплетается характерный для индейских корзинок орнамент. Акуи - укалём, укалём. Акуи - укалём, укалём.

1 2 3 4